«Тоже мне — большое дело! Так ведь еще господь велел! В этой стране принято делиться!»

Даже если ты все делаешь сам, обязательно найдется тот, с кем ты должен делиться. Этим кем-то может быть как государство, так и любой человек, сколь угодно сильнее или влиятельнее тебя. И не важно, что дело благое и делается оно на пользу общества. Без отката – дело не пойдет или упрется в непреодолимые препятствия.

Делиться заработком или делать что-то под откат стало «модно» с начала 90-х годов и перешло в новую Россию. В СССР тоже было, вопреки пропаганде, что мол «у нас такого нет», «скажи капитализму — нет». Но в СССР это было более скрыто, а любая публичность такого проступка, или донос в КГБ о взяточнике грозила не только ГУЛАГом, но и вполне могла привести на эшафот для расстрела.

Отобрать копейку с любого трудяги, решившего сделать что-то хорошее, стало священной обязанностью на всех уровнях. Будь то власть имеющий чиновник, или просто ушлый человек с зашкаливающим до беспредела синдромом вахтера и желанием урвать свое. Чего там говорить о любом проступке, ведь еще Альтов писал – «Ни что не делает нас более справедливыми, чем поймать на проступке другого». Но вернемся к нашему рассказу.

Приехал как-то на грешную подмосковную землю, где-то под Истрой, простой, но обеспеченный мусульманин Ахмад Магомедов. Приехал с семьей, потому что очень ему хотелось жить в Подмосковье, наладить свое дело. А еще потому, что на родной земле не было ему больше места.

Был Ахмад специалистом по дорожному делу. А ведь всем известно, что в России издревле две беды – дураки и дороги. Еще с детства он решил, что учить дураков – не его дело, а вот дороги ему вполне по силам делать, и делать хорошо. Выучился, начал работать с дорожного рабочего, и окончил руководителем дорожной укладки и строительства дорог.

Работать он любил, и умел делать то, чему научился. Его дорожное полотно могло лежать и не разрушаться лет по 50, при копеечных вложениях. Но столкнулся дорожный рабочий Ахмад лицом к лицу с не особо дорожным понятием – откат. И стало трещать его дело по швам. Приговором же делу стало, когда один высокий чиновник, привыкший что дороги Ахмада всегда ровные, проезжая по трассе почувствовал неудобство от выбоин и пожаловался на то, что дорога плохо сделана. Ахмад был не робкого десятка и сделал резкое заявление, из-за чего так происходит, и кто виноват. Заявление было услышано, но крайним сделали Ахмада. Обиженные же «партнеры», у которых родственные связи чуть менее, чем везде, запустили по тейпам разные порочащие слухи об Ахмаде. И началась для него настоящая травля.

Дальше пути не было, только уезжать. А куда уезжать, если весь Кавказ теперь готов ополчиться на смелого дорожника? Да, конечно, только туда, где больше возможностей и люди другие.

Успев продать остатки дела и имущества, двинул Ахмад поближе к Москве. Русские же тоже трудяги, чай не бросят на разбитой дороге.

Денег хватило купить участок в Подмосковье и организовать строительство дома. Безбедно жить вместе с семьей, тоже было вполне возможно, но как не крути, нужно было как-то устраиваться.

Проблема была в дороге до места строительства, была она чудовищно убитая. А после того, как по ней покаталась тяжелая техника, такая как бульдозер, кран, буровая машина (для того, чтобы вырыть артезианскую скважину) и прочие машины, подвозившие материалы, дорога превратилась в подобие американских горок в худшем смысле этого слова. Проехать безопасно на легковой машине было настоящей проблемой.

Разумеется данная ситуация сказалась на настроении местных жителей, которые были недовольны, что приезжий богатый чужак гробит и без того дрянную дорогу. Тут жили старые совки, и их родственники. Денег у большинства едва хватало на Ладу Калину по кредиту. Не то, что Range Rover (хоть и тоже в кредит) у семейства Ахмада.

На собрании Ахмад заявил, что готов самостоятельно сделать новую хорошую дорогу по окончании строительства дома. Ведь пока тяжелая техника не уйдет, чинить бесполезно, все равно угробят.

Жители поселка побранились, побубнили, но поверили обещанию сделать асфальтированную дорогу, обсудили сроки, и даже оформили договор и документы. Но денег никто не дал. Мол, сам, — значит сам.

Тяжелые строительные работы должны были завершиться до поздней осени, и работу по ремонту дороги можно было сделать как раз к зиме.

Ахмад был уверен в себе, ибо точно знал, что проложить один километр дороги до трасы он сможет без особых проблем, а помогут в этом брат и старший сын. Стоить же это будет недорого, да и соседи потом будут благодарны и благосклонны. Дорога ведь всем нужна.

Устроившись на работу в одну из компаний по ремонту и строительству дорог, куда с его опытом, взяли без проблем, он стал прорабатывать план по осуществлению обещания. Оказалось, что проблемы со строительством дорог везде одни и те же. Но в этот раз Ахмаду не надо было отвечать за все самому, — было начальство, которое за него думало и решало политические проблемы.

Все складывалось хорошо. Ахмад арендовал на работе бригаду, технику, купил материал за свой счет и, приободренный, со всеми ими выдвинулся к поселку. Но это была бы слишком хорошая история, чтобы быть правдой. Сами собой нарисовались проблемы, откуда не ждали.

До начала работ подошел к Ахмаду мужичек. Противный такой, толстенький, с узкими глазками.

— Здравствуйте! Или лучше Салямалейку?! – усмехнувшись, говорит.

— Здравствуй, дорогой! Чем помочь? – привычно доброжелательно произнес Ахмад.

— Зовут меня Павло Пилипенко!

— Приятно очень! Ахмад! Что стряслось?

— Смотрю, строить дорогу собираетесь? – ехидно произнес Пилипенко, с интонацией, не предвещающей ничего хорошего.

— Конечно! Как договаривались!

— Тяжелое дело! – покачал головой толстяк, — Особенно тяжелое оно будет, если что-то делать на ней без моего на то разрешения! Потому, что дорогу эту купил я.

— Погоди, родной, мы же договаривались…

— С вами я не о чем не договаривался! И вам я, слава богу, не родной! – нагло перебил Пилипенко.

Тональность разговора уже была Ахмаду известна. Но Ахмад верил в правду, и хотел выполнить обещание, а договариваться с пеньком типа Пилипенко было как минимум смешно. Поэтому, проглотив обиду на наглеца, и выдохнув, он ответил:

— Есть договор с жителями поселка! Я лишь выполняю! При том за свой счет!

— Смотрю, счет у вас не маленький…

— Это уже не твое дело, дорогой! Есть документы на строительство…

— У меня тоже есть документы!

— Покажи!

— У меня их с собой нет!

— А у меня они с собой! – сказал Ахмад, и достал из папки с планом и картой подписанный с жителями договор, — Так что оснований к претензиям у тебя нет! Пожалуйста, не мешай делу!

— Можем договориться, и проблем нет, стройте на здоровье!

— Э, нет! Мы уже с людьми договорились! И так все сам делаю!

— Ладно! – глаза толстяка загорелись, он улыбнулся и развернувшись, произнес полушепотом, — Тогда проблемы будут! – и, не спеша ушел.

«За что тебе платить?! И так рыло как у проклятой свиньи! Тьфу, шайтан!» — подумал Ахмад.

Он скомандовал бригаде выдвигаться, и работа началась. Брат руководил доставкой материалов, старший сын трудился с техникой в бригаде. Ахмад же командовал процессом. Километр дороги планировалось сделать не более, чем за неделю, с учетом графика работы-отдыха и масштабного застолья по окончанию.

Но не прошло и двух дней, как появились обещанные Пилипенко проблемы. Приехали юристы и чиновники из города вместе с полицией. Работа встала, были долгие выяснения и обещания подать в суд. Тем не менее, достойных доказательств незаконного присутствия не было, а претензии к строительству дороги не были к этому времени грамотно оформлены. Поэтому работы были продолжены, хоть день и был потерян. Настроение тоже было несколько испорчено.

Только успели разравнять и начали выкладывать подушку гравия, как внезапно нарисовались геологи, все с той же полицией. Опять работа встала, но на этот раз уже на неделю. Убытки капали, ведь простой бригады лихо сказывался на кошельке.

Закончили геологи, как снова появились юристы с повесткой в суд о нарушении частной собственности и прекращении работ.

Работы пришлось сворачивать и готовиться к суду – нанимать адвоката, пошлины и прочее. Все это уже влетело в круглую сумму.

Соседи были в бешенстве, и винили Ахмада в том, что он просто изворачивается, чтобы не делать проклятую дорогу. Тупой гнев тут же выявил и разницу в религиях. Его и семейство уже чуть ли не в глаза обзывали «террористами», «тупым чурбанами», «чурками», «бандитами с большой дороги» и «зажравшимися новорусскими захватчиками». Традиции его народа, которые сперва вызывали уважение, теперь, почему-то, стали методом укора в любых перебранках. С женой и родными местные перестали общаться, с детьми перестали играть другие дети.

Впрочем, Ахмаду было действительно не до дороги, ему надо было бы не загреметь по статье о незаконном захвате чужой собственности, самоуправстве и организации незаконных работ. Натравленные чиновники к тому же пытались доказать, что нарушены технологии строительства и что земля под дорогу имеет какую-то там историческую ценность, что впрочем, не подтвердилось.

В рамках суда удалось доказать, что заключение договора жителей села с Ахмадом сделано до того, как оформлена собственность на землю под дорогу. Пилипенко просто оформил ее, узнав от жителей села, что будет проводиться ремонт дороги силами одного нового «богатого» жителя. Вывод напрашивается сам собой – хотел нагреть руки на откате.

Сам же Пилипенко жил в соседней деревне. Был он русским (россиянином, во всяком случае, точно), но как поговаривали, все семейство родом с западной Украины. В селе его хорошо знали как наглого, хитрого, бесчестного, мелочного и вообще гнилого человека. Хозяйство у него было свое. Друзей в деревне почти не было, но зато были в городе. В поселке его никто не любил, но всем приходилось считаться. Отличительной чертой его было – подслушивать разговоры соседей и грамотно этим пользоваться, чтобы подстраивать дела, на которых, можно было бы обогатиться. Практически все, что он нажил, было не плодом упорных трудов, а откаты, лишь бы он не мешался.

Был потерян почти год и уйма денег на судебные тяжбы, которые еще предстояло вернуть в рамках встречного суда. Пилипенко же даже в судах не появлялся, не царское это дело. Все по доверенности делал юрист. Ахмаду же приходилось бегать по судам, искать свидетелей и вообще половину всего делать самому. Юрист хоть и делал свое дело, но без особого рвения и энтузиазма.

Дорога же так и стояла в зачаточном состоянии и вскоре снова превратилась в грязное, ухабистое бездорожье. Ведь людям же надо было и ходить, и ездить.

На Ахмада народ был зол, проклинал и советовал вернуться туда, откуда приехал. К мусульманам вообще предвзятое отношение, а тут еще и вроде как причина для ненависти. Для Ахмада же, это было ужасно и позорно. Ведь именно поэтому он уехал из родных мест. Он всё хотел сделать, — не дали. И разве всем объяснишь?

И чтобы хоть как-то загладить вину, и помочь людям, ввиду отсутствия денег на новую работу, он начала строить ее сам. Руки еще помнили, что такое махать лопатой, хотя и были слишком мягкие от сидения в офисе для грубой мужской работы. Приходилось привыкать заново, сын и брат тоже присоединились.

Несколько недель они снова ровняли дорогу, укладывал грунт, песок и гравий. Асфальт и прочее надо было покупать, и нужна была бригада. Но грунтовку можно было сделать. Продвинулись в работе на 950 метров. Грунтовка почти была закончена. Ухабистым оставался лишь один кусок на съезде с трассы в сторону поселка.

Однако в один прекрасный день он пришел работать, и наткнулся на самодельный шлагбаум с деревянной будкой и охранником. Пилипенко налаживал пропускной режим по «своей» дороге. А чтобы закончить работу, нужно было разрешение, за которое надо было платить.

Ситуация превратилась в безвыходную. Такое поведение было уже не просто наглостью, а не иначе, как мошенничеством.

Но ведь все, сука, в рамках закона. Договор о собственности-то никто не отменял, оспаривали только строительство. Хочешь оспаривать собственность и противоправные действия – пиши в прокуратуру, готовь деньги и иди в суд. Этим не строитель должен заниматься, а местные, все скопом. Но народ раздробленный, кому надо, кому нет. Наживой тут не пахнет, а проблемами – 100%. Да и дорога почти даже сделана. Плохо, но сделана.

Терпимо. Ведь «хорошо жить» не для русского, почему-то. Нам и «терпимого» вполне достаточно. А Пилипенко же бог накажет, вместо кулака.

Так и стоит недоделанная дорога в поселок и по сей день.

Ахмад, через некоторое время после того, как решил судебные проблемы и суброгацией вернув потраченные деньги, купил другой километровый кусок земли до шоссе и проложил свою хорошую дорогу, но на этот раз только до своего дома. Живут, правда, теперь очень уединенно, но спокойно.

К сожалению, в 21 веке к дуракам и плохим дорогам добавилась третья беда – откат.