Сколько раз мы это слышали?! Ровно столько, сколько художников есть на свете.

И вроде всем все понятно, художник – творческая личность, он буквально находится в своем мире, когда творит. Его произведения должны быть провокационны, необычны и новы для того, кто их видит и проникается ими. Да и нет у творчества объективных критериев оценки. Вопросы вкуса, как и вопросы счастья или вопросы крови, – самые сложные вопросы на свете.

Женя очень нервничал. Это был его первый день. Первый день, когда он мог выставить свои картины… в парковой зоне Музиона, что возле Третьяковской галереи. Ему с таким трудом удалось уломать арендодателя пустить его и попробовать продать свои картины.

И это при том, что он – художник от бога. Не важно, что ему всего 25 лет. Еще учеником он писал под стать мастеру, а обучившись, обрел уникальный талант. Его картины написаны живо, с мастерством, вдохновением. Больше года он потратил на создание и подготовку нескольких шедевральных, по его мнению, картин, таких как «Девушка в красном», «Осенний шепот», «Страсть и Танго», «В лодке на пруду» и другие. Каждое произведение имело сюжет, настроение, стиль работы. И хотя они не были объединены общей направленностью, но отличались уникальным авторским почерком. По технике исполнения, по применяемым материалам и краскам, их смесям и способу нанесения. Он хотел показать не только свое мастерство, но и сделать неповторимые и оконченные произведения.

И вот, год работы позади, а результаты в рамках ожидают показа и, возможно, найдут своих владельцев.

Как известно – творческие люди обладают большими талантами, но чудовищно маленькими доходами. При этом, как правило, полученными совсем не творческим трудом. Вот и у Евгения с учетом затрат на краски, кисти, полотна, багеты и другие материалы ушла уже приличная сумма и все силы.

Чего уж там говорить о тех днях и ночах за работой в мастерской, выездов на места почти в любую погоду, чтобы запечатлеть образ, потраченные нервы с молодой моделью для картины «Девушка в красном», которой то что-то чешется, то настроения нет, то нога замлела, то платье мало, так как она плотно поела… Вместо недели работы, был потрачен месяц, уйма нервов и денег. Барышня-то за «свой невинный вид» попросила денег. Мол – «а продашь картину и заработаешь миллион». Или «Осенний шепот» — картина, на которой Евгений изображал старинную русскую усадьбу конца XVIII века в осенний период, когда она выглядела во всей красе – словно в золоте. И идеальный образ, и памятник архитектуры, который не просто хочется изобразить – его надо изображать и оставлять в памяти. Это ведь культурное наследие, по идее. Но, чёрт побери! Как вспомнишь о том, как пришлось договариваться, аж дурно становится. Сперва с собственником, которому захотелось договор составить, чтобы вдруг чего не сломал, украл, изрисовал, испортил и, конечно же, невероятнейшая ответственность в случае каких-либо нарушений, а еще копию в качестве «доброты» за предоставленную возможность. Ладно, это мелочь! Потом на пути встают охранники, которые при собственнике — художника пустили, а когда он пришел один, пускать отказались. Звонки, скандалы, нервы, и так из раза в раз. Оказалось, что они попросту хотели поставить художника на деньги. Ведь, по сути, за копейки охраняли из года в год ветшающую рухлядь, которая сама скоро развалится от старости, сырости и прочей амортизации. Тогда собственник проведет экспертизу, что ремонту здание не подлежит, спокойно сломает то, что осталось, и построит новое офисное здание. Ведь вкладывать в ремонт старого, используя «исторические материалы с сохранением облика», – дороже, чем построить новое из дешевых материалов. Задача охранников же сводится к пустяку – просто не допускать бомжей, неформалов и случайных посторонних лиц способных «уничтожить» памятник. Ведь тогда заставят восстанавливать именно так, как было. А так – изображай себе кипучую деятельность по ремонту хоть до страшного суда, а когда рухнет, разведи руками и говори «мы старались, но уже было поздно». Чего только не пришлось вытворять ради завершения этого проекта — рисовать под дождем, пробираться тайно на территорию через дырку в заборе, один раз спасаться от бродячих собак. И в конечном итоге заканчивать картину в мастерской по фотографии.

Таких моментов огромное множество, но они скрыты от глаз обывателя. «Да и к чему обывателю это знать, казалось бы?!» — гласит известная фраза. Именно поэтому мало кому известно насколько безумно это изматывает несчастного творца, осмелившегося замахнуться «так высоко». Оправдание всем трудностям всегда простое – «искусство требует жертв», но всегда хочется добавить продолжение «…как правило, человеческих!». В сухом остатке для художника — мизер средств, чтобы хоть где-то и хоть как-то выставить свои произведения.

Евгению,сказать по правде, повезло — вывезти свои холсты в Музеон удалось. Ведь там места уже давно разделены между торговцами картинами. Чтобы договориться, пришлось отдать последние деньги. Лишь бы была крыша и возможность повесить полотна. Разумеется, и место новому художнику досталось не самое завидное – в глубине торгового ряда. Плохим оно считается, так как в жаркую погоду, к примеру, люди туда не заходят. Лучше всего – это на проходе у дорожки парка, там люди смотрят на товар хотят они того или нет. Но эти места завсегдатаи не отдадут даже за соответствующий откат.

Но Женя был рад и этому. Начинать же с чего-то нужно. Приехал он с самого утра выходного дня, во-первых, чтобы не спеша все расположить, во-вторых, ему просто не терпелось, он даже ночью не мог уснуть. Выглядел Евгений вполне обычно – старые джинсы, футболка, куртка. Он примерно в этом же и работал, но сегодня одел свежую футболку.За соседними прилавками еще никого не было. Музеон тоже был пуст. Пока он распаковывал и вешал картины, подтянулся первый сосед по торговому ряду. Молодой парнишка, на вид не старше восемнадцати лет, худощавый, щуплый, с жидкими волосами, челкой, странно одетый. Отличительной чертой его был насмешливый и надменный взгляд. Он явно был о себе невероятно высокого мнения. Женя улыбнулся и поздоровался, когда он подошел к его прилавку, рассматривая картины и их названия.

— Хммм! – протянул паренек.

— Нравится? – добродушно спросил Евгений.

— Ставлю 1000 долларов, что ты не продашь ни одной картины! – выдал парень.

— Лихое начало! – недоумевающе произнес Женя, не зная, как парировать такой выпад.

— А это не начало! Это конец! Я все сказал! – насмешливо отозвался парень и, развернувшись, пошел к своему прилавку.

«Сопляк! Посмотрим еще, что ты там выставляешь, раз такие понты гнешь!» — про себя подумал Женя, но в ответ промолчал. Эта выходка была как удар в сердце, как подножка на старте забега – внушала безудержный гнев и при этом страх: «а вдруг и правда — все тщетно».

Когда он закончил, за прилавками появились и другие соседи. Полотна были на любой вкус, цвет, исполнение и, самое главное, кошелек. Дешевле всего были,разумеется, репродукции, выполненные в багете, но, по сути, распечатанные на хорошем принтере с добавлением мазков краски для аромата подлинности нарисованного. Да-да, и на такое люди идут и умудряются продавать. Как правило, берут те, у кого вообще денег нет, или чтобы дырку завесить на обоях. При этом от 500 до 5000 рублей за такую «работу» берут совершенно спокойно. Были, правда, и действительно хорошие, по мнению Жени, работы. Но их вешали повыше, и сумма некоторых картин больно кусалась даже при взгляде на нее. Женя же, понимая, что цены надо делать на рядового потребителя, просил за свои картины от 3000 до 10000 рублей. Это, конечно, даже в половину не окупало затраченных усилий, но хотя бы оправдывало расходные материалы и расходы на перевозку от мастерской до места и обратно.

Сопляк, что подходил к его прилавку, оказался возле прохода на обратной стороне торгового ряда. Называл он себя «Виго». Когда Женя увидел, что он достает из сумок, то просто не удержался от смеха. Самой нормальной картиной оказался полуметровый белый холст, на котором в центре была черная точка, издали похожая на грязь или муху. Надпись в названии «шедевра» гласила – «Я одинок!».

«Боги на пороге! Художник от слова худо! Нет, даже скорее пример выражения – «Я — художник! Я так вижу!» — подумал Женя, про себя потешаясь.

Другой холст из матерчатой ткани был со следами от сапог, кляксами, как будто кто-то что-то разлил, или даже испражнился. Подпись – «Моя жизнь полна красок!». Для сравнения, примерно тоже самое можно увидеть на ткани, которую специально пачкают для рекламы стирального порошка. Только если в рекламе потом эту ткань стирают, то тут автор, видимо, заморачиваться не стал.

Третий холст обклеен перфокартами, которые примерно посередине перечеркнуты линией, сделанной простым карандашом. Картина, если ее так можно назвать вообще, была без названия.

Четвертая картина – белый хост, на котором красные отпечатки рук. Так делают дети в детском саду, только тут отпечатки были не только ладоней, но и всей руки вплоть до локтя, и тянулись к низу холста. Название гласит – «По локоть в крови».

— А кровь настоящая? – спросил молодой парень позади Жени.

— Конечно, настоящая! – ответил выскочка.

— Сурово! И сколько стоит?

— Вообще 25, но тебе за 15 отдам!

— Может за 10?

— Гуляй, парень! – нагло ответил Виго.

Продаваемых у Виго «картин» было много. Показательного высокомерия – еще больше. Он не просто мнил себя гением, он реально в это верил. Это было видно даже по взгляду. Женя был в шоке. Чтобы создать такую чушь – ничего особого и делать-то не надо. Стоит только крепко выпить или принять чего-нибудь запрещенного, и подобных бредовых идей родится миллион. А Виго тем временем еще и достал музыкальный магнитофон и, расстелив покрытие прямо на тротуаре, выписывал хип-хоп пируэты, одев при этом костюм со своей символикой. Это казалось невероятным, но гулявший народ обращал на него внимание и останавливался. Песня заканчивалась, и ему деньги давали просто так. А он после этого еще и показывал на свой киоск. И картины у него брали, притом к концу дня у него осталось всего две непроданных картины, из (внимание!) пятидесяти. Навар только по скромным подсчетам составлял 100 тысяч рублей, если не больше. Разумеется, проходившие мимо посетители хоть и смотрели на творения Жени, иногда даже с интересом, но ничего не покупали. Ближе к концу дня он уже всеми силами старался привлечь людей в свой киоск. Но на типичные рыночные призывы народ отзывался нехотя, а посмотрев предложенные картины, тут же уходил. Худшим моментом было, когда парень с девушкой, зайдя к Евгению, посмотрели, но ничего не купили, а после – пошли дальше и купили картину у Виго.

Было обидно до слез. «Хорошая работа должна сама себя продавать!» – так говорил еще учитель Евгения. А что же теперь получается?! Несмотря на все старания, использование техник и умений – Женя плохо поработал? А этот выскочка, который выдает дешевку, которую и работой-то называть нельзя, – получается, гений?

Виго торжествовал, и совершенно не гнушался вести себя как «золотой мальчик». По Евгению же это било вдвойне. Он с тяжелым сердцем снимал картины, упаковывал и ожидал машину, чтобы везти обратно в мастерскую. Внутри закипало желание либо напиться с горя, либо спалить эти чертовы картины, на которые он потратил столько времени, а продать не смог, даже за копейки!

Женя позвал в гости друга Павла, который был профессиональным музыкантом, дабы на последние деньги выпить и «поплакать на плече» у друга. Паша спокойно выслушал и внезапно сказал:

— Жень, видишь ли… как тебе сказать помягче?! Вы торговали там разным товаром!

— В смысле?

— В прямом! Ты торговал плодами своих трудов – картинами! Картинами, которые ты писал сам по принципу указанному тебе сердцем и душой! То есть фактически для себя…

— Ну, естественно! А как же иначе? Делай так, как для себя, я так и делал…

— Послушай!… – оборвал Паша и продолжил, — А Виго этот твой торговал харизмой! Стилем! Собой!

— ??? — Женя лишь с недоумением посмотрел на друга.

— Видишь ли, только не расстраивайся и не обижайся… Наше с тобой творчество – никому не нужно! Если на него, конечно, нет предварительного заказа. Все, что мы делаем – мы делаем для себя! Нет, конечно же, мы делаем это с благими намерениями и желанием нести «Свет! Мир! Труд! Талант!». Но! Есть понятие мейнстрима сегодняшнего дня, а есть самовыражение отдельных творцов. Хорошо, когда творец попадает своим творчеством в мейнстрим, тогда что бы он ни делал, какую бы провокацию ни вытворял — все будет уже само продвигаться и покупаться… Без его участия! Или предприимчивые спонсоры помогут! Но чаще всего мы начинаем все делать по неким канонам. Вот и получается, что хоть мы и делаем красивые вещи, но они оказываются никому не нужны, не поняты, не интересны и скоро забываются!

— И что ты хочешь сказать? Что в моде дешевка? Глупость? Отсутствие всякого художества и таланта, тупой выпендреж?

— Жень, успокойся, пожалуйста! Я уже сказал, он продавал там не картины, а себя. Его выпендреж, как ты сказал, вид, поведение, стилистика – все выглядит ярко, вызывающе, агрессивно и обращает на себя внимание! И, к сожалению, сейчас, в моде именно это! Народ не разбирается, в чем какой концепт твоего произведения, какой техникой ты пользовался, под каким углом надо смотреть, даже в том, что изображено на холсте на самом деле — может не разбираться! Если бы Виго стоял как вкопанный, и ничего бы не делал, плюс выглядел бы как бомж – уверен, на его картины смотрели бы с недоумением. А он эпатирует людей, вызывающе себя ведет, и большая часть начинает думать, что он реально крутой, только потому, что он так себя ведет!

Женя молчал.

— В любом творчестве далеко не всегда нужно быть семь пядей во лбу, чтобы выжить, нужно просто нравиться людям! Тогда люди смотрят на тебя и хотят быть таким как ты! Успех твоего Виго – это олицетворение того, чего хотят люди! Смирись! Ибо вбить людям в голову, что реально хорошо и круто, а что дешево и не более, чем дутые понты – бесполезно! Я пытался!

— И что же делать?

— Тоже, что и любой творец! Ответить себе на вопрос — на какие жертвы в себе и в своем творчестве ты готов пойти, чтобы начать зарабатывать?! Если ни на какие не готов – то лучше не трать нервы, делай для себя и друзей, а на продажу забей! Такова жизнь!